26 октября 1944 г. штурману 46-го Гвардейского авиационного полка гвардии старшему лейтенанту Рудневой Евгении Максимовне было присвоено звание Герой Советского Союза, посмертно...
Кто же была эта девушка, удостоенная высшего звания Героя?
Родилась Женя Руднева в 1920 г. в г. Бердянске. С 1929 г. семья Рудневых жила в Салтыковке под Москвой. Училась Женя хорошо, хотя и не все давалось ей просто. Неудачи огорчали ее, но никогда не обезоруживали; наоборот, рождалось желание
преодолеть их, овладеть непонятным. И это упорное стремление всегда побеждало. Так было и во всей ее дальнейшей жизни.
Любовь к науке пробудилась у Жени еще в школе. Особенно увлекла ее астрономия. С 9-го класса она начала заниматься в астрономическом кружке. И скоро у Жени родилось твердое желание – быть астрономом.
В 1938 г. Женя окончила среднюю школу с аттестатом отличника и стала студенткой мехмата МГУ. Благодаря своему необычайному трудолюбию и пытливости Женя и в университете быстро стала одной из лучших студенток курса. В том же году она начала работать во Всесоюзном астрономо-геодезическом обществе (ВАГО) в отделе Солнца, а уже на следующий год ее выбирают заведующей этим отделом. Одновременно она работала и в отделе Переменных звезд, с увлечением, часто ночи напролет проводила наблюдения в обсерватории на Пресне. В 1939г. в
Бюллетене ВАГО» № 3 была напечатана первая научная статья Е. Рудневой: «Биологические наблюдения во время Солнечного затмения 19 июня 1936г.».
Когда началась Великая отечественная война, Женя сдавала весеннюю экзаменационную сессию, оканчивая 3-й курс. Страстно влюбленная в свою специальность, в далекие неугасимые звезды, студентка, которой прочили большую будущность, она твердо решила, что учиться не будет, пока не кончится война, что ее путь лежит на фронт. …
8 октября 1941 г. был подписан секретный приказ Главнокомандующего Советской армии № 00999 о формировании трех женских авиационных полков №№ 586, 587, 588 – истребители, пикирующие бомбардировщики и ночные бомбардировщики. Вся организационная работа поручалась Герою Советского Союза Марине Расковой. И тогда, 9 октября ЦК комсомола объявил по Москве призыв девушек, желающих добровольно пойти на фронт. Сотни девушек пришли в армию по этому призыву….
Ни в первые месяцы пребывания в армии, ни потом, в полку, никогда не пожалела Женя о том, что прервала учебу, променяла занятие любимым делом на трудную, полную лишений и опасности жизнь солдата на фронте. «Я чувствую, что я иду единственно правильным путем, что здесь я делаю то, что должна как комсомолка делать»,— писала она родителям в 1941 г. из летной школы. …Позже, уже будучи на фронте, Женя писала профессору университета С.Н. Блажко: «Без свободной Родины не может быть свободной науки».
...Нам выдали военное обмундирование. Но как мы неловко чувствовали себя в форме, когда надели ее в первый раз! Большие гимнастерки и брюки, длинные мешковатые шинели и – самое мучительное – сапоги от 40-го до 43-го размера. Нарочно нельзя было придумать одежды, так сильно лишающей девушек привлекательности! Если еще добавить противогаз и флягу на боку.
… Женю нельзя было назвать красивой. Но из-под пилотки глядели такие ясные, выразительные глаза под темными бровями, такое серьезное было у нее лицо, что неизменно оставалось впечатление исключительной привлекательности и значительности этой девушки. А в момент оживления, подъема, радости лицо ее с нежным румянцем, детскими пухлыми губами и необыкновенно красивой мягкой улыбкой делалось поистине прекрасным.
...Все мы, студентки, пришедшие из разных вузов Москвы, были зачислены в штурманскую группу, точнее, в группу стрелков-бомбардиров. Были созданы также группы летчиков, механиков, вооруженцев. Марина Раскова часто говорила нам: «Вас первых взяли в армию, и от вас зависит, будут ли брать женщин еще. Вы должны доказать, что можете владеть оружием не хуже мужчин»....
...К нашему огромному разочарованию, 16 октября 1941 года, в самые критические для Москвы дни, вместо того чтобы направить в окопы, нас погрузили в товарные вагоны и отправили куда-то на восток...
Через неделю мы прибыли в г. Энгельс, в Энгельскую военную авиационную школу пилотов, и первый приказ, который мы выслушали, стоя ранним утром на перроне вокзала в серых мятых шинелях, был приказ по авиагруппе 122 о всеобщей стрижке «под мальчика» и «волосы спереди до пол-уха». Косы можно было оставить только с личного разрешения Марины Расковой. Кто же это мог осмелиться обратиться к Расковой с таким пустяком, как косы! И наши волосы в тот же день легли ковром на пол парикмахерской.
Началось упорное учение: классные занятия по 11 часов в день, включая «морзянку» и строевую подготовку, а по вечерам надо было готовиться к следующему дню. Дисциплина в части была очень жесткая.
Обучающийся в школе летный состав смотрел на нас с состраданием и называл батальоном смерти. …..
Наконец, настал день, к которому мы долго готовились. 7 ноября 1941 г. мы давали присягу...
…. Новой своей специальностью Женя овладевала настойчиво. «Когда я пойду на фронт, то пойду на Гитлера не с голыми руками»,— писала она. Как и в университете, на каждом занятии она непременно задавала вопросы — не могла оставить что-либо неясным для себя. ... Пожалуй, уже тогда, не ограничиваясь поверхностным заучиванием, Женя приобрела те теоретические штурманские знания, которые впоследствии помогли ей стать лучшим штурманом в полку....
…Начались тренировочные полеты. Для многих они оказались тяжелым испытанием. В первом полете Жене стало так плохо, что я серьезно испугалась за нее, хотя и мне самой в это время было немногим лучше. Однако это не обескуражило Женю. Много силы воли понадобилось ей, чтобы преодолеть слабость, а дальше полеты захватывали ее все более и более и становились любимым делом….
… В феврале 1942 г. из группы формирования был выделен наш 588 ночной авиаполк на самолетах «У-2» (позднее переименованных в «ПО-2»)[2] .
… Весь состав полка был женский… Женю Рудневу назначили штурманом звена и присвоили звание старшины.
Наш учебный самолет создавался не для боевых действий. Деревянный биплан с двумя открытыми кабинами, расположенными одна за другой, и двойным управлением – для летчика и для штурмана (до войны летчики проходили обучение на этих самолетах). Без радиосвязи и бронеспинок, способных защитить пилота от пули, с максимальной скоростью 120 км/ч. На самолете не было бомбового отсека, бомбы подвешивались в бомбодержатели прямо под плоскостями самолета. Не было прицелов, мы создали их сами и назвали ППР (проще пареной репы).
Однако с первых дней Отечественной войны У-2 начал приносить армии огромную пользу. На нем вывозили раненых, он служил для связи с партизанами в тылу противника, для разведки. Устойчивый в полете, легкий в управлении, наш У-2 не нуждался в специальных аэродромах и мог сесть на деревенской улице или на опушке леса.
Однако успешным оказалось ночное бомбометание с этих маленьких машин по переднему краю противника. С наступлением темноты и до рассвета У-2 непрерывно «висели» над целью, сменяя друг друга, методически, через каждые 2—3 минуты, сбрасывая бомбы...
Однако – всегда есть свое «однако» – ночью без радио, без защиты и прикрытия при полной маскировке на земле надо было точно выйти на цель и поразить ее, без приводных прожекторов найти свой аэродром, где посадочная полоса обозначалась чаще всего фонарями, открытыми лишь с одной стороны. Летчики говорили, «надо сесть по папироске командира полка».
Все эти трудности ночного самолетовождения, да еще в плохую погоду, мы почувствовали в марте, когда уже собирались вылетать на фронт. В одну из непогожих ночей полк летал на тренировочное бомбометание и по маршруту, и три самолета разбились: летчики, вглядываясь во тьме в наземные ориентиры, потеряли представление о пространственном положении самолета в воздухе, а в этом случае самолет срывался в штопор и врезался в землю. …
… Два месяца дополнительной тренировки, и в мае 1942 г. Марина Раскова привела наш полк на Южный фронт, недалеко от
Ворошиловграда [ныне вновь Луганск – А.Е.], и передала в 4-ю воздушную армию (4 ВА), командовал которой генерал-майор Вершинин К. А.
Полк вошел в состав 218-й авиадивизии, командиром дивизии был полковник Попов Д. Д. Дивизия имела полки, летавшие на разных типах самолетов,
в том числе один полк на таких же машинах У-2, командиром которого был майор Бочаров К. Д.
И дивизия, и армия принимали наш необстрелянный, неопытный полк неохотно, боялись слез и женских капризов,
удивлялись тому, что в тылу нас не тренировали, как выходить из прожекторов и зенитного обстрела. …
Конечно, умели тогда мы мало, но такой энтузиазм в работе, такой сплоченный коллектив можно было встретить не во всяком мужском полку.
...Это были трудные дни отступления частей Южного фронта из-под Ворошиловграда и Ростова. Поэтому Армии особенно некогда было учить нас и постепенно вводить в строй, и мы сразу включились в активную боевую работу в обстановке непрерывного отступления. Иногда немецкие танки почти вплотную подходили к нашему аэродрому, надо было срочно перелетать куда-то на восток, где никто не готовил для нас площадок, а самолеты находились в воздухе и радиосвязи с ними не было. …
…Не было точных данных о том, где находятся наши, а где немецкие части, и наших летчиков посылали днем на разведку. В воздухе господствовала немецкая авиация, и днем на У-2 летать было очень опасно. …
… По дорогам брела неорганизованная пехота; где-то впереди немцы выбросят десант из десятка человек, и все — намеченный нами пункт занят...
И несмотря на это, мы летали каждую ночь. Бомбили по подходящим немецким колоннам, по железнодорожным станциям и переправам. Лишь только наступали сумерки, вылетал первый экипаж, через 3 – 5 минут – второй, затем третий, когда на вылете стоял последний, мы уже слышали тарахтенье мотора возвращающегося первого. Он садился, пока летчик докладывал о выполнении задания, о наземной обстановке, на самолет подвешивали бомбы, поднимая их под плоскости руками, помогая коленками, заправляли бензином, и экипаж снова летел на цель. За ним второй... и так до рассвета.
В одну из первых ночей погибли командир эскадрильи со штурманом, и Женя Руднева была назначена штурманом 2-й эскадрильи к командиру эскадрильи Дине Никулиной. …
…Назначили Женю потому, что в первых боевых полетах она проявила спокойствие и мужество, а ее теоретические знания были бесспорны. С первых и до последних дней она делала в полете все предельно аккуратно и точно, так, как требовало наставление по штурманской службе, вплоть до промера ветра в каждом полете, даже когда маршрут был известен до каждого изгиба дороги, до маленького кустика….
… Экипаж Никулина – Руднева стал одним из лучших в полку. Они снижались до 400 м, догоняли уходившие эшелоны, бомбили переправы у Моздока и Прохладной, на высоте 150 м разыскивали и уничтожали застрявшие в грязи во время отступления вражеские машины.:
С самого начала полку пришлось вести работу в исключительно тяжелых условиях. Армия отступала за Моздок, в гористую местность. Малейший просчет штурмана или
летчика – и катастрофа неминуема, так как горы превышали высоту полета. Часто туманы закрывали аэродром, внезапные снегопады и дожди преграждали нам путь, мощные
воздушные потоки швыряли наши легкие машины иногда на сотни метров вверх или вниз. Никогда ранее, в мирное время, не летали летчики на таких самолетах в подобной обстановке.
С не менее трудными условиями столкнулись мы впоследствии при прорыве «Голубой линии»[3] на Тамани, при полетах на Новороссийск и Керчь, при освобождении Крыма.
Все эти направления имели важное тактическое значение и поэтому были прикрыты плотным огнем зенитной артиллерии, в воздухе патрулировали ночные истребители, десятки прожекторов ловили
самолеты над целью.
А много ли нужно, чтобы сбить наш тихоходный самолет, состоящий из фанеры и перкаля? Одна зажигательная пуля могла превратить его в пылающий факел...
Скоро мы встали вровень с мужскими полками, а в чем-то и обогнали их. … Вершинин стал гордиться нашим полком. … «Вы самые красивые женщины в мире», – сказал он. И даже то, что немцы называли нас «ночными ведьмами», стало признанием нашего мастерства...
Не прошло и года на фронте, как нашему полку, первому в дивизии, присвоили Гвардейское звание, и стали мы 46-м Гвардейским полком ночных бомбардировщиков…
…Каждую ночь боевые экипажи вылетают на цель. Вспыхивают лучи прожекторов, они шарят по небу, сближаются, и вот самолет пойман. Штурмана и летчика ослепляет нестерпимый свет... Бьют зенитки. Хочется уйти вверх, вниз, но... перегруженный бомбами самолет идет с мизерной скоростью 60—100 км/ч в зависимости от скорости встречного ветра. Томительно тянется время. Иногда в течение 10 минут не удается уйти от прожектора. И это на высоте всего нескольких сотен метров. Выше мы обычно не летали, так как наши цели находились чаще всего очень близко от передовой и от нас требовалась особая точность бомбометания.
Около часа длится полет, а на земле ждут механики и вооруженцы. Осматривать, заправлять самолет, подвешивать бомбы они научились за три-пять минут. Трудно поверить, что молодые тоненькие девочки в течение ночи своими руками, без всяких приспособлений подвешивали каждая до трех тонн бомб. …
В некоторые ночи экипажи успевали сделать по 8 –10 боевых вылетов. Летчики и штурманы проводили в воздухе по 10 и более часов. 10 часов крайнего нервного напряжения, напряжения всех душевных и физических сил!
Бывало и так, что на глазах летчика над целью гибли боевые подруги. Их самолеты, сбитые зенитным огнем или ночным истребителем, обычно загорались в воздухе и огненным факелом падали на землю... А ты возвращаешься домой, тебе подвешивают бомбы, и ты летишь снова на эту же цель, в тот же ад...
Летом 1943 г. Женю Рудневу назначили штурманом полка. …В это время она была лучшим штурманом в полку. Отлично зная теорию самолетовождения, умело применяла ее в боевой работе. В воздухе вела себя удивительно спокойно и уверенно. Но…смущал ее мягкий характер…, боялись, что [она] не сможет быть настоящим требовательным командиром…
Однако Женя стала замечательным штурманом полка. Штурманы признавали ее авторитет, уважали, любили и выполняли все указания безоговорочно. Как штурману полка ей не полагалось много летать. Но Женя не могла не летать. Почти все молодые летчики свой первый боевой вылет совершили с Женей Рудневой.
В конце 1943 г. Женю отпустили в Москву. 11 дней была она дома, побывала и в своей любимой обсерватории [4].
Случилось так, что среди своих спутников по дороге в Москву Женя встретила того, кто мог бы стать спутником ее жизни... Первая и последняя любовь, чистая, светлая и глубокая, как все,
что было в ее жизни, неожиданно пришла к ней. И как хорошо, как просто пишет Женя об этом в своем дневнике: «Зачем мне целый мир?.. Мне нужен целый человек, но чтобы он был самый мой». Тогда и мир будет наш». Один раз сумел танкист Слава приехать к нам в полк, а потом его команди-ровали в Иран... Тысячи километров разделяли их, но теплые слова любви и дружбы доходили из Ирана на Тамань.
...Наступил апрель 1944 года. Полк летал непрерывно, каждую ночь. Готовилось большое наступление наших войск в Крыму. У всех было бодрое, радостное настроение. Полина Гельман вспоминает, как в солнечный апрельский день, накануне гибели Жени, они ходили с ней по улице. Женя сказала: «Как хорошо все-таки жить, – можно творить, думать, бороться, любить, читать. А что может быть лучше всего этого?»
В ночь на 9 апреля 1944 года над Керчью ярко светила Луна. А на высоте 500-600 м небо закрывал тонкий слой облаков. На фоне облаков, освещенных сверху Луной, отчетливо, как на экране, видно было, как самолет медленно ползет по небу. В эту ночь Женя Руднева совершала свой 645-ый вылет с летчиком Паной Прокопьевой… Над целью их самолет был обстрелян из автоматических зенитных пушек «эрликон» и загорелся. Через несколько секунд внизу взорвались бомбы – штурман успел сбросить их на цель. Некоторое время горящий самолет продолжал лететь на запад, потом повернул на восток, и тут экипажи других самолетов увидели, как из первой кабины стали вылетать ракеты. Сначала медленно, спиралью, а затем все быстрее самолет начал падать на землю, казалось, что летчик пытается сбить пламя. Потом из самолета фейерверком стали разлетаться ракеты: красные, белые, зеленые. Это уже горели кабины... , а может быть, Женя прощалась с нами. Самолет упал за линией фронта. Видно было, как он ярко вспыхнул последний раз и стал угасать…
Тяжело переживали мы гибель Жени Рудневой, нашего «звездочета», милой, нежной, любимой подруги. До самого рассвета продолжались боевые вылеты. Вооруженцы писали на бомбах: «За Женю!»
После освобождения Керчи я с командиром эскадрильи летала к месту гибели Прокопьевой и Рудневой. Следов нашего маленького «У-2» мы не нашли... Потом мы узнали, что тела наших девушек были похоронены местными жителями под Керчью.
Имя Жени Рудневой занесено в книгу боевой славы полка. Его мы пронесли с собой через все бои. Евгения Руднева была награждена тремя орденами:
Красного Знамени, Отечественной войны I степени, Красной Звезды. Еще до гибели она была представлена к званию Героя Советского Союза.
Имя Жени увековечено среди любимых ею звезд: одна из вновь открытых малых планет названа «Руднева».
↑
Фрагменты из предисловия д.ф.-м. н., быв. нач. штаба 46-го Гвардейского авиаполка ночных бомбардировщиков И.В. Ракобольской (1919 – 2016) к 3-му изданию ее одноименной книги о Евгении Рудневой
English